|
|
Секция “Теория познания и эпистемология” Введение в новую теорию познания (Advance to the New Theory of Cognition) Тайсина Эмилия Анваровна д.
филос. наук, профессор, зав. кафедрой философии КГЭУ,
г. Казань Е-mail: Emily_Tajsin@inbox.ru
|
|
|
|
Развивая направление
экзистенциального материализма, которое базируется на максиме Аристотеля
касательно единства основ бытия и познания, обусловливающего единство
онтологии и гносеологии, можно встретиться со следующими вопросами,
сомнениями и возражениями. Что это за направление? Каковы его основные
принципы и категории? В чем его новизна? В чем его преимущества? Для чего
понадобились неологизмы и нельзя ли без них? От постмодернизма эпистемология
и логика держатся подальше. Зачем экзистенциальный материализм учитывает этот
опыт? Почему экзистенциальный материализм разделяет эпистемологию и
гносеологию (что совершенно не принято на западе), держась по преимуществу
последней? Отвечая, надо для начала
вспомнить «школьное» деление «основных направлений» философии. Материализм
делится исторически: на античный, нововременной (метафизический,
механистический), новейший («вульгарный» и диалектический). Идеализм делится
логически: на субъективный и объективный. Продуктивным оказывается
оборачивание метода; оставляя пока в стороне исторические формы развития
идеализма от античного до новейшего, семиотического, обратим внимание на
вполне допустимое логическое деление материализма на «объективный» и
«субъективный». Последний термин осложнен многочисленными негативными
коннотациями. Это, а также необходимый после «антропологического поворота»
учет опыта развития философии жизни (со всеми дериватами, в том числе и
постмодернизмом) обусловило выбор иного термина для второго вида
материализма: «экзистенциальный». Признавая (с нюансами,
связанными не столько со спецификой гносеологического образа, сколько с
активным характером познаваемого объекта) старый материалистический принцип
отражения, новое направление мысли имеет, как уже сказано, источником
аристотелево определение философии как науки о единой основе бытия и познания и связанное с этим понимание
метафизики как единства онтологии и гносеологии, а также признание совпадения
объекта и субъекта в “Dabewuβtsein”
– здесь-и-теперь-бытии-сознании. Данный неологизм позволяет обозначить
исходную познавательную ситуацию, в которой происходит интерференция субъекта
и объекта. Это не субъективный
идеализм, несмотря на признание совпадения в “Dabewuβtsein” (гносеологического) объекта и
(гносеологического) субъекта; это материализм;
он признает универсальное credo
всякого материализма: объективное существование первоисточника познания,
физической реальности. Источник ощущений – внешний (и внутренний) мир. Это не кантианство, хотя
вещь-в-себе полагается объективно существующей; потому, что вещь-в-себе постулируется
познаваемой, а главное, потому, что не принимается «разведение» оснований
бытия и сознания. Наша
теория – это «анти-нео-кантианство», это ее метамессидж. Это и не гегельянство,
хотя объективно существующая и принципиально познаваемая вещь-в-себе
признается единством сущности и явления; – потому, что законы развития природы и
общества не выводятся из мышления. В метафизике экзистенциального
материализма объединяются учение о бытии, понимаемом как «данное» сознанию, и
учение о познании как «взятии», принятии бытия. Почему тогда это не
«локковская парадигма»? Потому что познание не есть лишь восприятие соответствия или
несоответствия двух идей. Потому, что «простые идеи» в действительности
очень не просты; сложные идеи не просто «сложены»; истина состоит не только в
логической согласованности идей (с этим термином Локка, agreement, согласился бы любой позитивист);
важнее всего для гносеологии диалектика абсолютного и относительного знания (это
ее основная синтагма); познавательное восхождение не является арифметическим
действием; материя существует, и существует не в качестве конгломерата тел,
но как таковая, т.е. как «объективная реальность», «одна по числу», «данная
нам в ощущении». Тогда почему это не «просто» диалектический материализм? Потому, что это
материализм «более простой», синтагматический. Диалектика предстает в данном
формате в логически снятом и, если угодно, в дидактическом виде, как
синтагматика. Исторически слово σύνταγμα обозначало у древних греков «строй,
построение, устройство (государства или войска)». Позже оно получает более
узкое значение «закон, конституция», а также используется как грамматический
термин. [1, с. 288]. Мы используем его для обозначения отдельных
высокозначимых «фреймов» рассуждения, инициирующих философский дискурс,
обязательно содержащих некий «таксис», логико-грамматическую связь опорных концептов-«тэгов», и
вместе с тем – смысловую энергию всего предложения (выражение А.Ф. Лосева,
«Философия имени»). Синтагмы – условно прямые отрезки в действительности дугообразного,
криволинейного движения познавательного процесса, развитие которого
(«раз-витие» в изначальном смысле этого слова, как «раз-вивание» нити – но
также и «свивание», сплетение и перекручивание её по типу ленты Мёбиуса)
приводит к постепенному приближению сферы знания к сфере бытия и
конгруэнтного совпадения с последним. А отражение этого состояния в сознании
философа есть метафизика экзистенциального материализма. Наша позиция – это
позиция гносеологического оптимизма, т.е. философской веры в познаваемость
мира и его законов, и она основана на принципах материализма и рационализма,
позволяющего держаться рефлективно-критического уровня. Понятно, что
материалистический рационализм не воспрещает, а предписывает исследование не только абстрактно-логического, но и
чувственно-воспринимаемого мира восприятий и представлений, и коммуникативно-деятельностной,
конструирующе-продуцирующей сферы человеческого бытия, и жизни духа. [2] Материализм никогда не откажется от ориентации на
специальные науки, и мы опираемся из естественных наук – на физическую
географию в силу ее способности адекватно передать зримое, наблюдаемое бытие,
и самою собой демонстрировать принцип отражения; а из гуманитаных наук нам
ближе всего лингвистика и – шире – лингвосемиотика. Последняя наиболее репрезентативно
манифестирует, во-первых, необходимость поправить гносеологическую диаду субъект-объект не путем отказа от
одного из них (или от обоих, как в постмодернистском дискурсе), а путем
введения языка на правах среды (а в частном случае – на правах медиатора) в
структуру познавательного отношения. Это превращает вышеупомянутую диаду в триаду, и тогда только появляется возможность
объяснить течение коммуникации: при помощи образа «переменного» тока,
меняющего направление в зависимости от
роли, исполняемой субъектом в данной семиотической ситуации. Далее,
семиотика обогащает теорию познания углубленными сведениями в области научных
знаний о такой форме как представление: 1) оно предстает как центральный
образ сознания (собственно, сознание целиком есть презентация бытия); 2) оно
занимает промежуточное место между чувственным и рациональным познанием, и его
анализ, сближая гносеологические образы и знаки, позволяет смягчить ригоризм
классической теории познания; 3) на данной ступени, в этой, столь же
концептуальной, сколь и чувственной сфере, «живут» смыслы и значения,
интерференционные картины взаимоотношения субъекта и объекта познания, не
имеющие ни смысла, ни значения вне семиотической ситуации. Философия же помогает
семиотике сформулировать непротиворечивые и ясные определения ее основных
категорий. Достигнутая ясность вселяет надежду на решение центральной
проблемы гносеологии – проблемы истины. Гносеология, отличаясь
от эпистемологии как теории научного
познания, т.е. как общее от частного, несомненно, отличается и от теории понимания, как она сложилась на
сегодняшний день. Теория понимания (в сущности кантианская, а по проявлению
постмодернистская) содержит много верного и убедительного, и большим
достижением является интерес ее к проблемам языка; однако она по-другому
объединяет бытие и познание, являясь, в сущности, онтологией без гносеологии. В ней нет учения об
истине и сущности («лишь» о смысле и ценности), нет диады познавательного
отношения субъекта и объекта, и герменевтика-от-феноменологии довлеет всему.
Теория понимания, как кажется, вообще чурается логики, не в смысле
необоснованности или бессвязности изложения, а в смысле специфической
неприязни к строгим дефинициям. Наша
гносеология, по-видимому, не является столь новаторской, открыто ориентируясь
на «линию материализма» и предлагая дефиниции
кардинальных понятий. Наша мысль такова: когда мы строим гносеологию, тогда
мы тем самым строим также и онтологию. Если
мы строим «только» гносеологию, она будет «лишь» эпистемологией. Да, в теории
понимания сознание и бытие тоже объединяются; однако этим совпадением их
гносеологическая противоположность элиминируется, и отсюда, естественно,
проистекает гибель объекта и субъекта. Ведь, допустим, в вульгарном
материализме есть максима «сознание материально» (и это, кстати, основа
современной паранауки), а в гилозоизме
имеется противоположная максима и другая основа паранауки, – «материя
сознательна». Так же противолежат теория понимания и гносеология экзистенциального
материализма. “Dabewuβtsein”
диспозиционно, объект и объективность не элиминируются, но устойчиво
признаются, интерпретация не вытесняет объяснения, и отсюда следует доверие
«большим словам», таким как истина и сущность, и «большим нарративам», таким
как классическая теория познания. Список
литературы: 1.
М.Н.
Славятинская. Учебник древнегреческого языка. Ч. II. – М.:
Филология, 1996.-365 с. 2.
Э.А.
Тайсина. Очерки новой гносеологии. В 4-х ч. – Казань: Казан.
гос. энерг. ун-т, 2009-2012.-639 с. Theories of Knowledge and Epistemology Advance
to the New Theory of Cognition Emiliya A.
Taysina Russia Kazan
State Power Engineering University Email: Emily_Tajsin@ inbox.ru This theory is revealed in terms of existential materialism finding
its source in Aristotle’s maxim: that, in its essence, the grounds of being
and consciousness form a unity. We may say that the latter is consequently causing the unity of ontology and
gnosiology in metaphysics (combined, by Aristotle himself, also with
logic, linguistics and semiotics into a gorgeous “megalith”) of which
philosophy is an inquiry. It’s clear that a materialistic theory pre-supposes the genetic
priority of material world; but claiming itself existential, it emphasizes
that when consciousness is already there, and being is yielding to cognition,
the unity of both immediately
springs up and its awareness is obvious. Let me coin a German word for this
remarkable situation from which the process of cognition starts giving birth to perception, knowledge, speech, sense and
meaning: “Dabewuβtsein”. “Da” = here-and-now; “Bewuβtsein“
= “cognized being“ = consciousness. Its metamessage is anti-new-Kantian. Every kind of Kantianism, classical or
postmodern, is indifferent to the unity mentioned, splitting essence and
phenomenon, and declaring the object to be “Ding-an-sich” – be it
epistemology, philosophy of science, logic and methodology of science or
their postmodern background (also Kantian in itself). Despite of the recognition
of subject/object coincidence turning into their mutual interference in “Dabewuβtsein”,
the new theory of cognition points out that there exists not just a dyad, but
a triad of cognitive relationship:
subject – language – object. Though
all new-Kantianism is also very much agitated about language, the difference
remains, and that is between materialism and idealism understood in
traditional way. Developing the bulk of existential materialism, we
meet the following questions, doubts and objections. What sort of a
philosophical trend is it? What are its main principles and categories? What
about its novelty? What advantages does it bring? Why some neologisms were
necessary and whether it is possible to do without them? Of postmodern
philosophy such disciplines as epistemology and logic steer clear. What
does the existential materialism consider this experience for? Why does it divide epistemology
and gnosiology (which is absolutely impossible in western philosophy),
sticking mostly to the latter and combining it with ontology instead? Giving answers, it is necessary to remind about the
classification of the «basic directions» in philosophy best known after F.
Engels. Materialism is divided into different forms on historical ground: Ancient (say, Democritus), Modern
(metaphysical, “mechanistic” – say, Locke or Helvetius), and the “Newest”
("vulgar" – Büchner, Vogt, Molechotte, and dialectical –
Marxism). Idealism is divided into different types logically: i.e., subjective and objective (say, Hegel and Fichte,
resp.). I argue that the reverse divisions can be fruitful; leaving aside
historical forms of idealism from Socrates to, say, Cassirer (all deserving
special research), let us pay attention to quite reasonable logical division
of materialism into "objective" and "subjective". The
latter term is complicated by numerous negative connotations. This fact,
together with the most necessary, after the «anthropological turn», account
of philosophy of life experience, with all its derivatives, has caused a
choice of the other term signifying the second form of materialism:
"existential". It is not subjective idealism, despite of a declared
coincidence in “Dabewuβtsein” of (gnoseological) object and
(gnoseological) subject; it is materialism; it recognizes
universal credo of any materialism: objective existence of the
primary source of knowledge, – physical reality. Berkeley’s maxim “esse est
percipi” is not acceptable for this trend of thinking. It is not at all Kantianism, though someone might recon so, because every type of Kantian
thought presumes the thing-in-itself necessary and
objectively existing. Thing-in-itself (the
essence), by us, is postulated cognizable, and the emblematic sign of Kantianism
– dramatic split of essence and its “Schein”, phenomena, – isn't accepted. In fact, it is strongly denied. And it is not Hegelianism, though, by us,
objectively existing and essentially cognizable thing-in-itself admits
principal unity of essence and its phenomenon; – because laws of
development of nature and society aren't deduced from thinking. Why then is
it not «Locke’s paradigm»? Because, by us, knowledge is not seen as perception of conformity or
discrepancy of two ideas. Because «simple ideas» actually aren't
simple at all; and complex ideas are not simply «combined»; because the true
knowledge consists not only in logical coordination of ideas (with Locke's
favorite term, «agreement», any positivist would agree); because the
informative ascension is not an arithmetic operation; because, last but not
least, matter does exist, and it
exists not as a conglomerate of bodies, but in itself, i.e. as «objective reality», «one in number», «given to
us in sensation». Or rather taken. Then why is it not “simply” dialectical materialism? Because it is materialism "more simple"
than dialectical: it is syntagmatic. The relationship of absolute and
relative knowledge is claimed, by us, of utmost importance for gnosiology: it
is its basic syntagma. Syntagmatic axis, together with paradigmatic one,
proves to be quite necessary to complete the quiery, because it allows to
examine concepts’ taxis, not just exposing of concepts. (It seems to be
selbstverständlich tacit knowledge for analytical languages as English;
but it is not at all “Plattenheit”. C.f.: for Anglo-Saxon philosophy it was
not something unnatural to begin speaking, in epistemology, about meaning instead of truth, since “meaning” means the total
sense of a sentence. In synthetic languages, as Greek or Russian, meaning is
the meaning of a word, and hence
comes misunderstanding). The dialectics appears in the given format as
logically removed in “Aufhebung” and, perhaps, as sort of didactics.
Historically the word σύνταγμα meant, in Ancient Greek, some «system, construction, or device
(the squad, in armies)». Later it received narrower meaning as «the law, the
constitution»; it is also a grammatical term. [1]. We use it to mark certain
valuable frames of reasoning initiating philosophical discourse, necessarily
containing logical-grammatical relationship
of basic concepts, and at the same time – «semantic energy of the
whole sentence» (A.F. Losev's expression). Syntagmas, by us, are relatively
direct parts of actually bow-shaped, curvilinear process of cognition, which
winds in its development twisting as Moebius's tape, leading to gradual
approach of the sphere of knowledge to the sphere of being. Ours is the position of gnoseological optimism, i.e.
philosophical belief in cognoscibility of the world and its laws, and it is
based on principles of rationalism, too, allowing to keep reflectivity on
critical level. It is clear that materialistic rationalism doesn't prohibit, – on the contrary, it prescribes research
not only in abstract-logical way, but also in sensual-perceiving mode.
Perceptions, thoughts and representations, communicative activity, constructive-producing
efforts constitute spheres of human life, and spirit life. [2] Materialism persistently
preserves its orientation towards sciences, and we choose
from natural sciences – physical geography, for
its ability to adequately transfer visible, observable world into our inner world, representing reflection principle; and from humanities – linguistics and – wider – semiotics. The
latter demonstrates most representatively, first, necessity to correct a gnoseological
subject-object
dyad not by refusal from one of the members (or from both, as in
current postmodernist discourse), but by introduction of language as “milieu”
(in specific cases – as a mediator) into the structure of cognitive relationship. It transforms an
aforementioned dyad into a
triad, and then only there comes real possibility to explain
communication process: by means of a symbol of "alternative"
current changing its direction depending on the role executed by the
subject in the given semiotic situation. Further,
semiotics enriches the theory of cognition with profound data by analysis
of such form as representation: 1) “Vorstellung” appears to be the central
Gestalt of consciousness (actually, consciousness is essentially presentation); 2) it takes an intermediate place
between sensual and rational knowledge, and its analysis, pulling together
mental images and signs, allows to soften the rigor of classical theory
of knowledge; 3) at the given step, in this, half-conceptual,
half-sensual area, there "live" senses and values, interferential
pictures of mutual relationship of subject and object – i.e., knowledge that
does not have either sense or value outside of the semiotic situation. Philosophy, on its part, helps semiotics to formulate consistent and
clear definitions of its basic categories. The reached clearness and
strictness gives hope to solve the
central problem of gnosiology – the problem of Truth. Gnosiology differs from epistemology which is the theory of
scientific knowledge as general from specific; undoubtedly, it
differs, too, from the theory
of understanding as it is being developed today. The theory of
understanding (Kantian, in effect, as everything “postmodern”) contains a lot
of true and convincing, and the big achievement is its interest to language
problems; however, it unites being and consciousness in quite the other way: understanding is being. It is, in
fact, ontology without gnoseology. It avoids all doctrines
about truth and essence, subject and object; it is all about “sense” and
“value”, and hermeneutics/phenomenology prevails to all. The theory of
understanding, apparently, in general avoids logic, not in the sense of
groundlessness or incoherence, but in the sense of specific hostility towards
strict definitions. he new theory of cognition, apparently, isn't so innovative, openly
being guided by materialism and offering definitions of
cardinal concepts. Our thought is that when we build
gnosiology, then hereby we construct ontology as
well. If we build "only" gnosiology, it will be
"only" epistemology. Indeed, in the theory of understanding
consciousness and being unite; however this coincidence eliminates
and destructs both object and subject of cognition; hence come multiple
postmodern “deaths” including philosophy itself. Let us take up an analogy. In the so-called vulgar materialism there
is a maxim «consciousness is material» (and it is, by the way, the
basis of all brand-modern parascience), and in hylezoism the
opposite maxim is available (and it is another basis of
parascience), – «matter is conscious». In the same way the theory
of understanding and gnosiology of existential materialism come into
contradiction. “Dabewuβtsein” is
dispositional: the object and objectivity are not eliminated, but
steadily admitted, interpretation doesn't force out explanation, and
hence comes deep trust in «big words», such as truth and essence, and
«big narratives», such as classical theories of knowledge. References: 1. M.N.Slavjatinskaya. The textbook of
Ancient Greek language. Part II (М:
Philology, 1996), p. 288. 2. E.A.Tajsina.
Essays on New Theory of Cognition. In 4 v. ( Kazan State Power
Engineering University, 2009-2012). |
|